Защитник бело-голубых Сергей Паршивлюк, которому в понедельник исполнилось 35 лет, стал гостем программы «Футбольное катание» и рассказал Евгении Медведевой о своей роли «дядьки» в команде, соперничестве «Динамо» и «Спартака», желании попробовать себя в роли тренера и многом другом.
— Мы записываем это интервью в библиотеке. Нравятся ли тебе произведения Шекспира? Например, «Ромео и Джульетта».
— Да, нравится, как и всем, я думаю. Я не совсем романтик, но такие романтические истории с печальным концом, особенно в кино, мне нравятся.
— Я неспроста выбрала это произведение, потому что там были Монтекки и Капулетти. Между «Спартаком» и «Динамо» похожая вражда?
— Сто процентов, если это всё можно описать словом «вражда». Это самое историческое российское дерби. С давних времён существует соперничество двух московских клубов за пальму первенства, и оно до сих пор живёт. В своей карьере мне довелось побывать с обеих сторон. Я ощущал и ощущаю, что это, безусловно, одни из важнейших матчей в сезоне для болельщиков. Иногда проскальзывают фразы «Мы простим всё – только обыграйте «Динамо» или «Спартак». Эта вражда существует. Конечно, среди футболистов она не такая – у нас есть профессиональное уважение, соперничество. Но среди болельщиков она ощущается. Это жёстко!
— Ты выводил на поле с капитанской повязкой и «Динамо», и «Спартак». Как у тебя получилось добиться того, что к тебе с уважением относятся в обоих лагерях. Когда ты менял команду, было ли трудно выходить на поле против недавних одноклубников?
— Не то чтобы трудно, а скорее эмоционально в первую очередь. С момента моего ухода из «Спартака» и прихода в «Динамо» прошло 2,5 сезона, и внутренние эмоции немного улеглись. Было ощущение, что ты играешь в дерби против команды, которая тебя воспитала, за одного из её главных соперников. Это уже совсем другие эмоции, поэтому первая игра была очень эмоциональная. По-моему, сыграли вничью (0:0).
Понятно, что в «Спартаке» я был воспитанником, поэтому сформировал в себе основы, которые прививают молодым спартаковцам. А, придя в «Динамо», на первой встрече с болельщиками я сразу сказал, что пришёл сюда не как «свой среди чужих или чужой среди своих». Я пришёл доказывать свою состоятельность на поле. Я предан этому клубу, что и по сей день стараюсь показывать в каждой игре.
— Можно ли назвать ту встречу с болельщиками «Динамо» одной из самых памятных с болельщиками за всю твою карьеру?
— Одной из точно, потому что были разные обстоятельства, при которых мы встречались с болельщиками в разных командах. Но эта встреча стояла особняком, потому что я знал, чего мне ожидать, какие острые вопросы мне могли задать. Я не готовил какую-то речь. Это был сплошной экспромт, и я говорил то, что чувствую. Кто-то до сих пор считает меня спартаковцем, кто-то меня принял и поддерживает в каждом матче. Они видят моё отношение к клубу, и большое спасибо им за поддержку.
— После перехода в «Динамо» сталкивался ли ты с фанатами «Спартака»?
— Да, мы общались и без каких бы там ни было проблем. До перехода в «Динамо» встречался с ними, свою точку зрения я им объяснил, они её приняли. Это моя жизнь, моя карьера. Я сделал этот выбор и ни о чём не жалею.
— Твой любимый матч «Динамо» — «Спартак»?
— Наверное, на Кубок, когда Костя (Тюкавин) забил красивый гол. Тот матч был первым после сборов. Я получил небольшое повреждение, и мне делали операцию на колене. Я приехал только к третьему сбору, успел быстро долечиться, и это была первая игра, которую я сразу сыграл, по сути, пропустив всю предсезонку. Ещё нам удалось выиграть, так что это была запоминающаяся встреча.
— На сборах в матче против «Крыльев Советов» ты вступился за нашего молодого вратаря, против которого нарушили правила. Марцел Личка не раз говорил, что ты можешь вкинуть пару жёстких слов, чтобы отстоять свою позицию. Было ли такое, что тебе доводилось драться на поле?
— Кто бы что ни говорил и как бы сильно ни выпячивал грудь вперёд, драться на поле в нынешних реалиях практически невозможно. Потому что это длительная дисквалификация, штрафы и всё чего угодно. Ребята могут потолкаться, но то, что произошло в матче «Сатурн» — ЦСКА, вряд ли повторится в таком масштабе.
Конечно, всегда пытаешься за своих вступаться, вставать на сторону справедливости. Понятно, что это немного предвзято, потому что ты всегда думаешь, что справедливость на твоей стороне. Вспоминается, когда, будучи капитаном «Спартака», в дерби с ЦСКА у нас состоялась перепалка с Кириллом Набабкиным. Нас обоих удалили, потом вызывали на КДК. Я там немножко к двери приложился – пришлось за неё платить. Хорошо, что она была не очень дорогая.
— В раздевалке же нужно иногда ставить на место молодых партнёров по команде? Ты этим занимаешься?
— Я стараюсь ничего не делать искусственно. Сказать что-то, просто чтобы сказать – в этом нет никакого смысла, потому что ребята это сразу прочувствуют и никто тебе не поверит. Когда же чувствую, что реально нужно что-то сказать, чтобы как-то повлиять на ситуацию – перед игрой, в перерыве либо на поле – то всегда стараюсь не держать язык за зубами. И ребята от меня этого ждут, потому что я постарше многих и побольше сыграл. Им нужен кто-то, кто может небольшой толчок дать сзади, а иногда и побольше. При любой возможности, когда это необходимо, стараюсь помогать.
— После одного из матчей в прошлом сезоне ты навтыкал Косте Тюкавину. Если не секрет, в чём была причина перепалки?
— Там была больше односторонняя улица с моим движением. Он ничего не говорил. Это произошло после прошлогодней игры с «Торпедо», когда мы выиграли 4:0. Он вышел на замену и своим видом показывал, что ему что-то не нравилось. Либо то, что он мало сыграл, либо то, что он заслуживал большего. Я ему это на поле сразу и высказал. Потом понял, что эти ребята такие vulnerable – уязвимые. К ним нужно правильный подход находить.
Поэтому пригласил его сразу в ресторан, в который он сначала не хотел ехать. В итоге приехал, и мы с Фёдором Михайловичем попытались найти к нему правильный подход. Говорили, что это всё на его же благо. И высказываешь ему это не потому, что хочешь его обидеть, а потому что переживаешь за него и желаешь ему лучшего. Этот мой крик души был связан с тем, что я знаю, что от Кости можно ожидать и какие у него способности, как он должен их использовать и реализовывать. То отношение, которое он показал в той игре, было неподобающим для футболиста его уровня и игрока «Динамо». Думаю, он сделал определённые выводы, что мы сейчас и наблюдаем.
— Часто говорят, что спортсмен должен быть упрямым. То же упрямство Тюки ему в плюс или больше в минус играет?
— Ему точно в плюс. Каждый молодой футболист индивидуален. И опытный футболист, который поиграл уже со многими, может понять к кому как подойти. На кого-то нельзя кричать совсем, потому что он сразу идёт в негатив, летит десять слов в ответ – ты сам заводишься, и может возникнуть неприятная ситуация. Кого-то, наоборот, важно всегда подхваливать и говорить ему, какой он хороший и молодец, что бы он ни делал.
Костя всегда на позитиве, всегда слушает. Да, он может быть упёртым в каких-то моментах. Но в его случае всё идёт гладко в этом плане. Он и к старшим правильно относится, и уже понимает свои позиции в команде, потому что он хоть и молодой, но уже статусный игрок. Поэтому в его случае упёртость идёт в плюс.
— Можно ли назвать Тюкавина лучшим нападающим в нашей стране на данный момент?
— Я бы такие громкие оценки не раздавал, потому что у каждого может быть своё мнение. У нас любят разбрасываться громкими словами и вешать на шею табличку со словами «лучший» или «худший». У Тюкавина для его возраста есть очень хорошая база, есть куда дальше расти. А там уже всё от него зависит, насколько он захочет прогрессировать. Лимита нет ни в чём – ни в футболе, ни в жизни. Поэтому если он захочет прогрессировать и расти дальше как футболист и как личность, всё у него для этого есть.
Все условия в «Динамо» для этого созданы. Костя – воспитанник клуба, нападающий, можно сказать, фронтмен команды, на которого и болельщики ходят, и дети приходят в академию из-за таких ребят. Все условия для него созданы, а дальше многое будет зависеть от того, как он сам будет расставлять приоритеты в жизни и на поле.
— На зимних сборах были очень серьёзные нагрузки. Поделись секретом, как с ними справляться в 34 года?
— Какого-то секрета нет. Нужно следить за собой, следить за питанием, не запускать свои болячки. В принципе, современный футбол при правильном подходе позволяет отодвинуть конец карьеры ближе к 40 годам. Это доказывает и Карим Бензема, который выиграл «Золотой мяч» в 35 лет, и Лука Модрич, и Златан Ибрагимович. Про итальянских защитников я вообще молчу.
Плюс, хочется быть примером своим детям – не быть таким мужичком с пузиком, который говорит ребенку: «Иди там сам где-нибудь побегай». Я хочу, чтобы они брали пример с меня в плане здорового образа жизни, правильного подхода к своему телу. Поэтому нужно следить за собой, выглядеть хорошо и нравиться себе в первую очередь.
— Есть ли какие-то вещи, которые с возрастом в спорте стали даваться сложнее?
— Конечно. Это относится ко времени, которое тебе нужно на восстановление после тренировок и игр. Если раньше ты сыграл матч и через два дня чувствуешь, что готов снова выйти на поле, то сейчас понимаешь, что это слишком рано и есть вероятность каких-то повреждений. Поэтому нужно тщательнее следить за своим восстановлением и подготовкой к играм. Что же касается нагрузок, то, наоборот, как-то проще всё воспринимаешь.
— Пользуешься ли различными криокамерами или барокамерами во время восстановления?
— Да, конечно, у нас на базе созданы шикарные условия для восстановления. Есть и криосауна, где температура —115 и барокамеры, и всё остальное. Мы этим пользуемся, и это помогает восстанавливаться как опытным, так и молодым футболистам. Им это уже прививается с юного возраста, что нужно себя готовить с молодости, чтобы избегать травм и продлевать свою карьеру.
— Спорт – это не только про физическое состояние. Здесь многое зависит и от головы. У тебя не было такого в карьере, что хотелось всё бросить?
— Был такой момент, когда я второй раз получил травму крестообразной связки. Помню, как ехал в машине из аэропорта в немецкую клинику, и думал, что больше не могу. После первой травмы я сделал всё, чтобы она не повторилась, но это не помогло. И было очень тяжело. Но в итоге время и близкие помогли, и это осталось в прошлом.
— Заметила, что ты иногда вставляешь английские слова. Ты один из немногих в составе, кто может со всеми разговаривать на разных языках – русском, английском и испанском. Как тебе удалось найти время, чтобы выучить несколько языков?
— Спасибо родителям, которые хоть сами и не говорят на иностранных языках, решили с детства прививать мне интерес к английскому, с чем я в детстве боролся. Потом сам уже к этому пришёл, потому что не любил общаться через переводчиков с тренерами и партнёрами по команде. Когда перешёл в «Динамо», то нашёл себе преподавательницу английского, с которой сейчас занимается треть команды, потому что я её всем рекомендовал.
А к испанскому пришёл, когда понял, что на сборах много свободного времени и нужно как-то его с пользой применять. У меня была какая-то футбольная база, потому что на протяжении карьеры со мной играло много латиноамериканцев, и какие-то словечки от них остались. Плюс, нравится их культура и еда, так что захотелось на этом фоне выучить испанский, который является третьим по распространённости в мире. Теперь это помогает общаться с нашими легионерами.
— Какой язык тебе сложнее давался?
— Конечно, испанский, поскольку я его начинал учить с нуля, а с английским уже была база, на которую всё остальное и легко. Теперь он уже для меня piece of cake (проще простого).
— У кого из наших латиноамериканцев самый сложный для понимания испанский?
— У Маричаля. Мне кажется, он на своём языке вообще говорит. Его даже сами латиноамериканцы не всегда понимают (смеётся). А понятнее всех говорит Луис, потому что у него самый чистый испанский. С ним комфортнее всего общаться.
— Как думаешь, кто сейчас лучше знает испанский – ты или Арсен Захарян?
— Точно я. Мы с ним переписываемся, и я спрашиваю: «Ты чего-нибудь выучил?». А он отвечает, что пока тяжело. Хотя я ему и Тюке говорил ещё 3 года назад: «Учите языки, вам двоим они понадобятся». Но он меня не послушал.
— Фильмы на испанском в оригинале уже можешь смотреть?
— Пока нет. Начинал смотреть сериал «Берлин» на испанском, но понял, что многое не понимаю и отложил на потом.
— Помимо языков, что-то советуешь более молодым партнёрам по команде в плане литературы или фильмов?
— Могу что-то порекомендовать. Думаю, что литературу им бесполезно советовать, потому что понимаю, что в нынешнее время им сложно просто сесть и почитать книжку. Проще посмотреть что-то или поиграть в приставку. Конечно, я готов поддержать любой разговор, если они захотят что-то узнать. Но иногда сложно понять, на каком языке они вообще разговаривают.
— У тебя сын занимается футболом, почему всё-таки решил его туда отдать? Просто у фигуристов самая частая позиция, что ни за что наши дети не будут заниматься фигурным катанием.
— У меня была такая же позиция сначала, потому что то, через что ты проходишь, иногда не стоит того. Огромное количество детей не добиваются того, о чём мечтают, тратя при этом огромное количество сил, времени, эмоций, теряют детство. В нашем случае это было решение сына. Он начал бить стены в квартире, и мы решили, что надо с этим что-то делать.
Так, постепенно он начал заниматься футболом. Я практически в этом не участвую и не езжу на тренировки, потому что мне тяжело справляться с эмоциями. Я не хочу быть тем папой, который будет давить на своего ребенка и заставлять его что-то делать. Поэтому всем занимается супруга. Мне нравится, что у него есть постоянное желание посещать тренировки, несмотря на обстоятельства. Для него пропуск тренировки – это прямо трагедия, как было и у меня. Главное, что у него есть стремление и желание заниматься.
— Ты видишь у него футбольный потенциал?
— Пока рано судить. В таком возрасте всё очень туманно. У многих ребят может быть талант, но потом это всё может куда-то уйти. Главное – есть желание, а в моём понимании в этом возрасте это самое основное.
— Можешь назвать себя строгим родителем?
— Нет, конечно. Я пытаюсь, но у меня не получается (смеётся). К сожалению, я больше строг с дочкой, чем с сыном, что мне тоже не нравится.
— А чем она занимается?
— Она занималась художественной гимнастикой. Но я точно не хотел, чтобы она занималась этим на профессиональном уровне и осталась без детства. Так что сейчас она ходит на танцы, учится в школе – ей всё нравится. В общем, живёт жизнью ребёнка, а не спортсмена.
— Ты говорил, что тебе очень зашёл сериал «Тед Лассо». Хотел бы ты себе такого тренера?
— Сложно сказать. С ним бы точно было весело и интересно, но мне кажется, что в наших реалиях это невозможно, чтобы быть таким суперпозитивным, никого не ругать и в то же время чтобы команда заразилась твоими идеями и дала такой результат. Но сама идея суперская.
— Кто бы из «Динамо» смог сыграть роли добряка Теда и сурового Роя Кента?
— Думаю, из старичков у нас никто на роль Роя не подходит, кроме меня. А Теда логично было бы сыграть Марцелу. Он тоже позитивный, только без усов. Он любит пошутить на тренировках, разрядить обстановку. И у нас на занятиях здоровая атмосфера, что очень важно. Как бы ни было тяжело, футбол – это всё-таки игра, и тебе нужно играть, а не работать.
— Пару лет назад ты говорил, что не видишь себя тренером. Твоё самоощущение за это время изменилось?
— Да, изменилось, как думаю и у многих футболистов, которые приближаются к определённому моменту в своей карьере, когда нужно думать о будущем. Я до сих пор не определился, потому что не попробовал. Я хочу пойти учиться, продолжая карьеру, чтобы к её окончанию понимать – моё это или нет. Мне стало интересно это ремесло, потому что это совсем другой мир. То, как мы видим футбол с нашей стороны спортсменов, и то, как видят его тренеры, это совершенно разные картинки. Так что мне очень интересно понять и прочувствовать эту ситуацию с другой стороны. Понравится или нет – это вопрос открытый, и пока не попробуешь не узнаешь. Намерение пойти учиться есть, но пока не берут, поскольку с этого года действующие футболисты не могут одновременно играть и учиться на тренера.
— В твоей карьере было много тренеров. Можешь ли ты сказать, что Марцел Личка уже вложил свой вклад в твоё мировоззрение о тренерстве?
— Безусловно. Каждый тренер что-то оставляет в твоей голове. А когда приближаешься к концу карьеры, то начинаешься больше впитывать информации, что-то записываешь, отмечаешь для себя. Я сейчас больше рефлексирую и какие-то моменты прогоняю через себя. То, что Марцел владеет пятью языками и любому футболисту сам может донести то, что он от него хочет, это прям круто. Там уже не скажешь, что переводчик плохо перевёл и ты что-то не понял. Это стопроцентно помогает и ему, и футболистам.
— Ты много чего повидал на футбольном поле. Есть ли что-то такое, что ты бы хотел увидеть до того, как закончишь карьеру?
— Я не видел чемпионства «Динамо», вот его хотел бы увидеть и испытать эти чувства вместе с клубом. Было бы неплохо повесить золотую медаль у себя дома.